Официальный сайт МБУ МО город Горячий Ключ ГИМ - «Ночь музеев»: Горячий Ключ

«Ночь музеев»: Горячий Ключ – Ровеньки»

Подробности: Опубликовано 26.05.2025 11:52

Коротко о главном

Всероссийская культурная акция «Ночь музеев» в 2025 году была посвящена Году защитника Отечества и 80-летию Победы в Великой Отечественной войне.

С учетом важности этой темы, Городской исторический музей имени И.Д. Попко города Горячий Ключ разработал совершенно уникальную схему проведения «Ночи музеев», осуществленную, пожалуй, впервые в музейном сообществе Российской Федерации.
В рамках одной ее части, как обычно в вечерние часы 17 мая гостеприимно открылись двери музея для жителей и гостей города. Сотни посетителей приняли участие в наших вечерних мероприятиях: лекциях, мастер-классах, презентациях. И как всегда, коллектив музея на высоком уровне провел эту часть программы.
Вторая часть «Ночи музеев», о которой мало кто знал заранее, проходила как гуманитарная и культурно-просветительская акция с выездом в ДНР и ЛНР. Задача, которую поставил перед собой наш коллектив - «привезти» «Ночь музеев» на новые Российские территории, еще не знакомые с таким культурно-просветительским форматом. А чтобы не ехать впустую, решено было доставить гуманитарную помощь тем, кто в ней нуждается. Всех потенциальных получателей гуманитарного груза и музей в котором мы планировали провести эту «Ночь» определили заблаговременно и наладили контакты.

Подготовка гуманитарного конвоя

В течение месяца сотрудники музея формировали гуманитарный груз, который был полностью согласован с нашими получателями: военнослужащими воинских формирований на Бахмутском и на Южно-Донецком направлениях и медицинским персоналом центральной больницы г. Ровеньки (ЛНР), где проходят лечение раненые участники СВО. Параллельно шла подготовка к встрече с коллегами из «Краснодонского ордена Дружбы народов музея «Молодая гвардия» – отдела Ровеньковского музея «Памяти погибших» для совместного проведения мероприятий в рамках межмузейного сотрудничества.
В сборе гуманитарной помощи приняли участие многие учреждения и организации Горячего Ключа, простые жители города и Кубани, за что мы выражаем всем огромную благодарность. Основной вклад внесли руководство Отдела культуры города и сотрудники детских школ искусств, библиотек, домов культуры, ДК «Перекресток». Значительную помощь оказали руководство, коллектив и родители воспитанников детского сада № 16 «Знайка». Снаряжение военного ассортимента было предоставлено волонтерским сообществом «Голубка»; товары для больницы передали администратор группы «Ветераны ОВД» Верейкина Т.Н. и сестра милосердия Касьяненко Е.А. Денежные средства на дорогу (горючее и проезд платных дорог) собрали депутаты Городского совета. Оказали помощь и предприниматели: ИП Юскова Ю.А., ООО «Еврострой Дом-Сервис» (Войло И.М.), КФХ «Безух», военный пенсионер и фермер Потапенко Николай из Усть-Лабинского района.
Многое из собранного, заранее было доставлено прямо в наш музей; другое сотрудники музея забирали сами, объезжая респондентов на дому и в учреждениях. Среди собранных предметов оказались пакеты с одеждой, постельное белье, пледы и одеяла, подушки, домашнее консервирование, свежее сало, магазинные мясные, рыбные и смешанные консервы, крупы и макароны, кетчупы, майонезы, чай, кофе, сахар, конфеты, печенье и выпечка, куриные яйца, предметы гигиены и многое другое. Все эти товары участники будущей экспедиции раскладывали по коробкам и мешкам; выглаживая одежду и постельное белье, проверяя сроки годности продуктов. Сало было засолено и заморожено, а часть перетоплена на жир.
В заказе из воинской части нас просили привезти не менее десяти огнетушителей; часть их нам передали предприниматели и учреждения, а недостающие мы закупили; всего собрали 14 огнетушителей. Также, по конкретному заказу было подготовлено сорок изотермических плащей, четыре маскировочных сети, пять изотермических одеял и другие товары военного ассортимента, изготовленные в мастерских «Голубки»
Из Ровеньковской больницы нам поступила просьба привезти как можно больше шприцов различных объемов, капельных систем, антибиотиков и обезболивающих препаратов. На собранные участниками сбора денежные средства нами были закуплены пять упаковок памперсов для взрослых, более полутысячи шприцов, полсотни капельных систем, почти полторы сотни упаковок различных лекарств, согласно целевого перечня. Часть средств была потрачена в день выезда на свежие фрукты, овощи и выпечку.

Сложности доставляло и то, что период подготовки выпал на майские праздники, в том числе - празднование 80-летнего юбилея Победы. А это значит - многочисленные мероприятия военно-патриотической направленности, открытие знаковой выставки «80 лет великой Победы: ВОВ и СВО - параллели истории», открытие летнего сезона нашей наружной исторической реконструкции Полкового двора и многие другие хлопоты и заботы; ведь повседневная работа учреждения продолжалась. Но это были приятные хлопоты, хотя и отнимающие много сил.
Состав нашей делегации был утвержден заранее; эти люди и занимались формированием груза и решением организационных вопросов. В нее, помимо меня вошли: директор музея Галина Викторовна Войло, главный хранитель Наиля Кадырова и моя супруга, психолог детского сада № 16 Светлана Безух. Для гуманитарного конвоя был определен личный автомобиль с тентованным двухосным прицепом.
Ближе к сроку выезда у нас набралось столько вещей, что было понятно: все не поместится. Но буквально в последние дни одно из трех направлений гуманитарной доставки отпало: воинское формирование с Южно-Донецкого направления было передислоцировано в отдаленное место на лбс, куда мы не смогли бы добраться. Поэтому и часть вещей пришлось оставить для последующей передачи другим способом.

В путь!

Выезд был назначен на восемь часов вечера в пятницу 16 мая, чтобы к утру добраться к месту назначения, успеть разгрузиться и провести мероприятия «Ночи музеев». Надо отметить, что понятие «ночь» здесь предполагалось весьма условным, так как коллеги из «Музея Памяти погибших» в г. Ровеньки сразу предупредили: поздно вечером и ночью мы не работаем. Почему? Об этом чуть позже. Поэтому мероприятия предварительно были согласованы на 14 часов дня.
Наиля Кадырова (или можно просто Неля) заранее договорилась о благословлении нашего конвоя в дорогу с иереем Свято-Троицкого Храма отцом Вячеславом, - это было одним из обязательных условий для выезда. И вот, в наступающих сумерках наш автомобиль с огромным прицепом въезжает во двор храма, где уже ждет отец Вячеслав. Он знал, что нужно делать, поскольку провожал гумманитарщиков не впервые: освятил и окропил святой водой сам автомобиль и прицеп с грузом; прочел только ему известные молитвы о нашем успешном пути и свершении благого дела, окропил каждого из нас. Слова, которыми Вячеслав напутствовал нас, не только запали в душу, но и действительно помогали в пути: не раз я, как единственный водитель, вспоминал их. И на душе становилось светлее, а разум яснее; дорога казалась не такой длинной, а тревога растворялась за теплыми и красивыми фразами церковной словесности.
Хотя путь предстоял не близкий, мы ехали не торопясь и позволяли себе останавливаться тогда, когда это нужно было для отдыха и чаепития, зная, что в любом случае утром будем на месте. Но никто из нас не предполагал, что утро будет настолько ранним…
Границу Ростовской области с ЛНР мы пересекли достаточно быстро, пройдя беглый осмотр и паспортный контроль и около трех часов ночи въехали в нашу «terra incognita». Обочина дороги на сотни метров вперед была уставлена множеством автомобилей, недавно пересекших пограничное КПП. «Наверное отдыхают» - подумали мы и без зазрения совести двинулись дальше: благо, навигатор показывал маршрут, прогруженный еще в Ростовской области, почти без перебоев. Но миновав несколько километров и не встретив ни одного автомобиля в кромешной темноте, нас стали посещать сомнения: «А не комендантский ли час здесь действует? И почему нас не предупредили на границе?»
Как люди законопослушные, хотели было переждать до утра. Но до какого часа утра ждать - было не ясно. Да и стоять в темноте на обочине разбитой ухабами дороги, среди кустов и деревьев, вдали от любого населенного пункта - то еще удовольствие. Решили двигаться дальше, напутствуя себя словами отца Вячеслава. И лишь гораздо позже выяснилось, что мысли насчет комендантского часа были верны.
Дорога была асфальтирована, но так основательно разбита, что лучше бы она была простой гравийкой. То здесь, то там из полутьмы выдвигались громадные пирамиды шахтных терриконов - мы находились в Донбассе, - стране шахтеров. Через открытые окна салон автомобиля наполнялся ночной прохладой, освежающей полудремлющих путников и чудесными звуками природы: соловьиными трелями, уханьем совы и криками какого-то невиданного животного. В нескольких метрах перед машиной, из ниоткуда появилась и неспешно, рысцой перебежала дорогу ланка косули, - стройная и благородная красавица. С рассветными лучами по обочинам стали появляться петушки фазанов, дразня разноцветными хвостовыми украшениями.
Ближе к Ровенькам дорога и вовсе превратилась в разрытое месиво, - на одной из полос даже в такое раннее время работал дорожный экскаватор, а КАМАЗы вывозили сорванный с полотна асфальт. Здесь строилась новая жизнь!

В предрассветных сумерках, почти в четыре часа утра наш конвой остановился у дорожного указателя «Ровеньки». Все, - цель нашего путешествия достигнута! Мы фотографировались у знака и находились в прекрасном расположении духа, хотя и немного уставшими с дороги. Мы еще не знали, что самое сложное было впереди.
Спустя еще двадцать минут, немного поплутав по замершим улицам спящего городка (кстати, - достаточно широким и просторным), мы припарковались на большой площадке напротив Центральной городской больницы, под зданием завода с говорящей надписью: «Ровеньковское пиво». И здесь началось, наверное самое неприятное в этой поездке. Впрочем, если рассудить, посчитав это САМОЙ большой неприятностью, то можете себе представить, насколько легко далась нам вся экспедиция!
Хотя дело было и не вечером, делать нам все равно было совершенно нечего, как минимум еще несколько часов. Кое-кто достаточно быстро вздремнул на заднем сиденье автомобиля, хотя бы и в позах эмбрионов. Обитатели передних удобных сидений мучились, переминаясь с одного отсиженного бока, на другой, и пытаясь посчитать овечек до ста. Я вообще никогда не сплю ни днем, готовясь к бессонной ночи, ни в дороге, ни других подобных ситуациях. Этим не стоит хвастать, - не самая лучшая привычка. И здесь, в течение мучительного утреннего часа, когда веки уже сами смыкаются, но мозг не может выключить почти пятисоткилометровую дорогу, ворочаясь, наблюдал как страдают мои попутчицы.
Наблюдал и мысленно восхищался этими сильными женщинами: каждая из них приняла всерьез такую, изначально казалось бы безумно авантюрную идею с нашей поездкой; никто из них не спал всю дорогу, подбадривая водителя разговорами о том - о сем; ни одна из них не включила «блондинку» и не усомнилась - зачем ей все эти неудобства!
Время приближалось к шести утра, когда, не желая больше подвергать мучениям моих попутчиц, я пошел бродить по улицам, стремясь найти гостиницу. Номера в гостинице, по моей просьбе, нам забронировала Ирина Ивановна Ширяева - директор местного музея. Ведь в наших планах было, отработав до вечера необходимую программу, посмотреть город с его историческими памятными местами и переночевать, чтобы утром двинуться в обратную дорогу свежими и отдохнувшими. Но адрес гостиницы я не узнал, помнил только весьма спорное название - «Идилия» (такие названия почему-то навевают ассоциации с не самыми пристойными местами отдыха).
Пройдя по улицам несколько кварталов, мне все-таки удалось «на пальцах» разузнать у одного из случайных прохожих маршрут к гостинице, - благо она в городе была единственной. «Едем в номера!» - объявил я супруге и сотрудницам, прекрасно понимая, что в шесть утра никто нас не поселит. Еще несколько минут ушли на поиски гостиницы, и еще несколько - на поиски администратора, мирно спавшей в одном из номеров. И это нормально - кому в Ровеньках в голову придет, что в шесть утра приедут гости?!
Надо отдать должное девушке Светлане с сонными глазами. Она гостеприимно предложила нам два других номера, так как наши еще были заняты. Она вселила нас в шесть утра, не спросив ни платы, ни документов, отложив все эти формальности для дневной сменщицы. Надо сказать, что ее сменщица, Юлия - бывшая сотрудница местного музея; поэтому, а может и не только, отношение к нам было очень радушным и теплым.
Сама гостиница не оправдала мои опасения: спокойное, чистое, уютное заведение с недорогими, простенькими, но уютными номерами, в которых были санузел, по две односпальные кровати, шкаф и тумбочка, холодильник, чайник с приборами и раритетные телевизоры.
Едва коснувшись мягкой кровати я погрузился в сон, - мог бы я написать про себя; но как бы не так! Поставив будильник на десять утра, я провалялся еще с пол-часа: в голове кружилась дорога и бродили фазаны по ее обочинам, одно за другим мелькали будущие мероприятия с массой народа, я разгружал какие-то прицепы и общался с незнакомыми людьми. Наконец, все это куда-то провалилось… и вдруг, почти сразу раздался тревожный звонок.

Разгрузка

У меня зазвонил телефон.
- Кто говорит? Игорь, - коллега по работе.
- Что надо?
- Как доехали? Спите?
- Спасибо, хорошо. Уже не спим!
Посмотрел на часы: девять. Еще бы часик… Но уже не получится.
Созвонившись с Ириной Ивановной, узнал, что наши мероприятия в музее назначены на 12.30. Уже десятый час, а мы еще не позавтракали и не привели себя в порядок, не разгрузили гумманитарку!
Мы собрались оперативно, насколько было возможно и выехали к Центральной городской больнице, где нас уже ждал боец с позывным «Феррит», приехавший за своей частью груза прямо из-под Бахмута.
На площадке, где еще три часа назад мы перебивались со сна на бодрствование, уже вовсю кипела военная жизнь. Из нескольких автобусов и тентованных грузовиков с опущенными бортами выгружали раненых солдат. Кто-то сам спрыгивал на асфальт и ковылял к больничному КПП, кого-то вели под руки товарищи; некоторые сидели в тени деревьев на газонах, ожидая своей очереди. У одних были гипсовые повязки на ногах, у других обожженные руки; лица некоторых были забинтованы, оставляя лишь щелки для глаз. Рядом, под забором Ровеньковского пивзавода развернулись лоточники азиатской внешности с военным снаряжением и прочим армейским ассортиментом. Торговля шла бойко. Понимание, что огромная доля гумманитарки со всех концов страны попадает в торговлю вот так, через грязные руки недобросовестных военных снабженцев, коробило. «Кому война, а кому мать родная» - вспомнилась известная поговорка.
Поздоровавшись с «Ферритом» и кратко перебросившись обычными для незнакомых людей фразами, принялись перегружать в его потрепанную бездорожьями Ниву полагающиеся товары: воду, сало, домашние заготовки, изотермические костюмы и прочее. Под конец попросили его записать на видео благодарность участникам сбора. Все-таки всем городом готовились; хотелось, чтобы люди увидели, что их помощь дошла адресатам. «Феррит» немногословно, но от души выполнил нашу просьбу. Видно было, что боец торопится, ему не до разговоров. На вопрос о необычном позывном ответил так: «Я сам из Сибири, металлург». Для меня все стало ясно. Для тех, кто хорошо учился в школе и помнит физику или химию тоже должно быть понятно. На все это ушло с полчаса, после чего мы заехали во двор больницы.

Смело подруливаю прямо к ступеням хирургического отделения, где нас уже ждет Маша Кулешова, - фельдшер, с которой мы договаривались о встрече. Нас окружили бойцы, которые лечатся и реабилитируются здесь; за пять минут все, что оставалось в моем прицепе было выгружено на ступени отделения. После чего – фотографирование на память, благодарности, обмен контактами; много вопросов, мало ответов.
Светлана пыталась выяснить судьбу одного из солдат, пропавших без вести совсем недавно (об этом просили ее коллеги), - кто знает может он находится в этой больнице? Несколько бородатых бойцов, обступив ее, набирали данные пропавшего побратима в своих телефонах и тут же, получая обратную связь, отрицательно качали головами. Галина Викторовна щебетала о чем-то с Машей на ступеньках, а Неля – наш фоторепортер, кружила вокруг то с фотоаппаратом, то с телефоном.
Думаю, что не ошибусь, предположив, что раненые бойцы были очень рады такому общению, перепадающему им не часто. «Варясь» в своем котле среди таких же выздоравливающих и общаясь с ограниченным количеством медиков, конечно каждому из них было интересно и приятно поговорить с приезжими с «материка». Вообще, нас встретили очень радушно и благодарно; жали руки, обнимались, просили приезжать еще. Уже позже, вслед нашему убывающему конвою Маша прислала сообщение, которое приведу дословно: «Спасибо за все! Вы замечательные!!! Всем, всем огромное спасибо от нас!!! Мы всегда вам рады!!!» Эти слова я отношу не только к нашей делегации, но и ко всем участникам сбора гуманитарной помощи от Горячего Ключа. А для нас они стоили особенно дорого! После таких слов становится тепло на душе и понятно, что все сделанное нами было не зря.
Но, время близилось к полудню и тепло распрощавшись с Машей и больными, мы заторопились в музей.

«Ночь» - не ночь

Логистика - вещь серьезная и готовясь к нашей экспедиции, я намеренно уделил ей особое внимание. Поэтому и ехать от хирургического отделения до музея пришлось не более ста метров. Дело в том, что музей находится прямо во дворе больницы. Вот так тщательно и выгодно все было задумано заранее!
Музей «Памяти погибших» в городе Ровеньки - это отделение «Краснодонского ордена Дружбы народов музея «Молодая гвардия». Мы все в юности читали книгу Александра Фадеева «Молодая гвардия», в которой рассказано о подвиге десятков юных патриотов, объединившихся в подпольную организацию для борьбы с оккупантами; все мы знали, что основные события происходили в шахтерском городе Краснодон. Основные, но оказывается не все! Город Ровеньки тоже непосредственно причастен к этим трагическим событиям. Но обо всем по порядку.
Когда, еще созвонившись по телефону с Ириной Ивановной Ширяевой, я предложил провести совместные мероприятия «Ночи музеев» на их территории, она сначала неуверенно отнекивалась, но в конце-концов ответила: «Да… мы вечерами и ночами не работаем и стараемся не входить в музей. У нас здесь такое… В общем - страшно…»
Тут и я насторожился: что же такого страшного может быть в музее? Как потом оказалось, музей находится в старом больничном здании, в котором во время оккупации располагалось фашистское гестапо - тайная полиция. А в его огромных подвалах была тюрьма. Та самая тюрьма, в которой в муках и пытках провели свои последние дни, пожалуй самые известные из молодогвардейцев - Олег Кошевой и Любовь Шевцова, а также еще три их товарища. Здесь же одновременно томились сотни других мирных жителей города. Отсюда их выводили на расстрел в Гремучий лес…
Я как мог, постарался убедить Ирину Ивановну, что «Ночь» - не ночь, а только так называется; что в течении дня мы проведем все, что спланировали. Она отвечала, что конечно знает о такой акции, как «Ночь музеев», но никогда в ней не участвовала и будет рада нашей встрече.
- Вот и отлично - ухватился я за соломинку, - значит мы привезем «Ночь музеев» к вам и поделимся опытом!
Так и решили.

Страшная экскурсия

Едва наш конвой отъехал от больничных ступенек и подрулил под стены музея, нас обступила ватага ребятишек самого разного возраста, от младшеклассников, до вполне повзрослевших юношей и девушек. Возможно, они уже что-то знали о нас, но мы о них - ничего. Женщина с мужчиной, видимо их руководители, с интересом поглядывали в нашу сторону и переговаривались между собой, недвусмысленно давая понять, что мы им нужны.
Спешившись, мы вошли в массивные двери старого особняка. В небольшом холле, за стойкой администратора находились три женщины.
- Ирину Ивановну хочу! - фразой из «Мимино» попытался пошутить я. Шутка зашла и женщины приветливо рассмеялись. Ирина Ивановна с распростертыми объятиями уже шла ко мне навстречу.
После первых объятий я представил моих вошедших спутниц сотрудницам музея. Галина Викторовна и Ирина Ивановна, как два директора, сразу нашли общий язык и уже запросто разговаривали на профессиональные темы, пока я вносил наши скромные подарки. Казалось, это не я в течение месяца созванивался с Ириной Ивановной и только что представлял их друг другу, а Галина Викторовна знала коллегу уже много лет.
Кстати, о подарках. Естественно, перед выездом мы думали: что повезти нашим новым знакомым, чтобы и о себе рассказать, и им было не только интересно но и полезно? Мы прекрасно понимали, что на новых территориях России (читай старых - исконно русских, но в нашем контексте это не суть), снабжение бюджетной сферы далеко не безупречно и наверняка многого не хватает. Поэтому, как самый расходный материал, мы взяли с собой упаковку из пяти пачек писчей бумаги, - ее должно хватить на долгое время. Взяли документальный трехтомник «Письма с фронта» - это новое кубанское издание и скорее всего у них такого нет. Ну, а чтобы рассказать о себе - экземпляр второго выпуска музейного издания «Альманах Горячий Ключ» с нашими научными работами, посвященными истории освоения Псекупских минеральных вод и создания Псекупского музеума - первого музея на Кавказе. К альманаху прилагались подарочные авторучки и блокноты с нашими логотипами. И, конечно, кое-что из сладкого к чаю.
Помимо этого, сразу вытащил из автомобиля четыре ролл-апа с баннерами по истории Горячего Ключа; такой передвижной мини-выставкой мы должны были представить лицо нашего города и музея.
Недолго думая, новые знакомые «взяли быка за рога» и повели нас на экскурсию для ознакомления с музеем. Спустившись в подвальное помещение, мы попали в полумрак низких потолков и мрачных стен, сжатый подвальным воздухом бывших тюремных камер. На стенах небольших залов располагалась информация о героях - молодогвардейцах, их фотографии в разные периоды жизни, документы. В разных местах из стен торчали прутья искореженной арматуры, обрезки рельс, обломки обгоревших балок досок, - все это стилизованно отсылало к мрачному периоду фашистской оккупации города и чинимых ими зверствах. Фотоснимки разрушенных зданий, расстрелянных и повешенных мирных жителей, голодных, обмотанных в рванье детишек, освещенные тусклыми лучами светильников навевали ужас. Приятный, но эмоционально скорбный голос нашего экскурсовода, Татьяны, дополнял мрачную картину.
Одним из залов была бывшая пыточная. Мерцающий свет печи - буржуйки сполохами освещал развешенные на стенах инструменты для самых изощренных пыток. Да простит меня читатель, я не буду здесь конкретизировать некоторые моменты. Но именно этими щипцами рвали ногти молодых гвардейцев, именно этими прутьями выжигали звезды на их телах, именно эти веревки дыбы выкручивали их руки, отрывая суставы от тела…
Камера смертников, в которой держали тех, у кого не было шанса выйти на свободу, представляла собой длинный и широкий подвальный коридор. В нем нет ни нар, ни воды, ни туалета, - лишь бетонный пол, да каменные стены. Экскурсовод рассказывает, что иногда сюда набивали сотни людей так, что они стояли тесно прижавшись друг к другу, не имея шансов ни прилечь, ни присесть. Все стены камеры испещрены наскоро, слабеющими руками, выцарапанными надписями: «Мама, я любила тебя…» - написала двадцатилетняя Люба Шевцова; «Умираю за свободу, но как хочется жить!» - едва виднеется другая надпись. А потом откуда-то звучит реквием, режут слух скорбные стихи Рождественского, голос Левитана призывает помнить трагедию Ровеньков… Время от времени и сама Татьяна, прерывает свой рассказ стихами, отзывающимися печальными нотками в сердце. В полумраке камеры я вижу, что мои женщины плачут; я и сам начинаю потягивать носом.
Мы выходили на Божий свет в подавленном состоянии. Не хотелось ни о чем говорить, рассказывать, проводить мероприятия; все вокруг казалось мелочным и таким преходящим, по сравнению с той трагедией, в которую мы окунулись несколько минут назад. Я словно кожей почувствовал, почему здесь не бывает ночей…

«Ночь музеев»

Но на улице нас ждала все та же стайка ребят, которые уже настойчиво обступили меня со всех сторон, а их руководители сразу же набросились с вопросами. Оказалось, что это детский туристический клуб, с которым у нас было запланировано мероприятие; ребята из которого уже бывали в предгорьях Кавказа, в том числе и в наших местах.
Итак, можно считать, что «Ночь музеев» началась днем, как мы и предполагали. Первая часть нашей встречи с юными туристами прошла прямо во дворе, на скамеечках под тенистыми деревьями. Я рассказал ребятам об основных достопримечательностях Горячего Ключа, какие туристические маршруты в его окрестностях можно спланировать и к чему нужно быть готовым. С руководителями мы обменялись контактами и договорились о встрече, когда у них получится вновь побывать в наших краях. Такая встреча с веселой и неугомонной аудиторией, прошедшая на свежем воздухе и под лучами ласкового весеннего солнца, вывела нас из прежнего состояния мрачного оцепенения; и, хотя на душе все еще было невесело, мы все вполне пришли в рабочее состояние и готовы были продолжать нашу «Ночь».
После этого мы развернули передвижную выставку с презентацией истории Горячего Ключа прямо в одном из подвальных залов; у музея просто не имеется других помещений. Небольшой зал до отказа наполнился туристами, сотрудниками местных музеев, также пришедшими на встречу, простыми посетителями. Галина Викторовна взяла слово и рассказала гостям о том, как проходит Всероссийская акция «Ночь музеев» и для чего мы здесь. Рассказала об истории нашего региона, образовании курорта, о Псекупском музеуме, созданном в 1864 году.
Продолжила рассказ Неля, познакомив слушателей с легендарной крепостью Псыфабе и черкесскими обычаями. Юные посетители музея слушали «открыв рот» и с интересом задавали вопросы о необычной для них южной культурно-исторической традиции.
С луганщиной вообще, и с Ровеньками в том числе, Горячий Ключ объединяет военная тема. Сформированная в Луганске в августе 1941 года 395-я стрелковая дивизия, состоящая на двадцать процентов из ровеньковских шахтеров, героически сражалась в предгорьях Горячего Ключа осенью 1942 года и освобождала наш район в конце января 1943-го. Это еще одна из причин, по которой выбор нашей выездной акции пал именно на Ровеньки. Поэтому я также выступил с небольшим докладом о боевом пути дивизии и о ее юных героях – сыновьях полка.
Время в подземельях течет неспешно, и мы даже не заметили, как наши слушатели утомились от долгих разговоров, а сотрудницы музея стали делать нам недвусмысленные знаки глазами: пора заканчивать. Что ж, свою намеченную программу мы выполнили полностью, значит действительно пора закругляться.
Одной из «фишек» нашей поездки должна была стать презентация отснятого нами фото-видео материала на музейном экране в Горячем Ключе, где коллеги уже начинали готовить свои мероприятия, - своеобразный телемост; но не онлайн, поскольку проблемы со связью не давали такой возможности. Поэтому, когда два директора музеев в окружении своих сотрудников записали на видео приветственное обращение к жителям Горячего Ключа – посетителям «Ночи музеев», Неля очень оперативно сформировала все наши фото и видео и отправила на родину. Те из посетителей нашего музея, кто был в это время на Полковом дворе, смогли услышать это обращение и увидеть часть фотоматериала из нашей поездки.
На этом наша дневная «Ночь», собственно и завершилась.

Гражданский и военный подвиг луганщины

После официальной части коллеги пригласили нас пройти в свой единственный крохотный кабинет, в котором уже был накрыт стол. Как всегда, гостеприимно и радушно нам предложили немного перекусить, выпить чаю со сладостями и бутербродами, отдохнуть и поговорить о делах музейных. Так продолжилось неформальное общение, на котором обсуждались различные вопросы взаимодействия и межмузейного сотрудничества, наш опыт грантовой деятельности, общие темы, связывающие коллег-историков из столь далеких территориально, но очень близких духовно регионов России.
Из этого общения мы вынесли понимание того, что перед нами сидели женщины, на протяжении многих лет, фактически совершающие ежедневный гражданский подвиг. Эти высокие слова не кажутся такими, когда слушаешь их рассказы о том, как жили и трудились простые жители луганщины последние десятилетия.
В течение девяти месяцев 2014-2015 годов, когда власти Украины перестали платить местным жителям-«сепаратистам» зарплаты, пенсии и другие пособия, они были вынуждены выживать, часто чуть ли не на «подножном» корме. За это время наши собеседницы выбрали из своих домашних погребов практически все домашние заготовки, продали на черном рынке все свои украшения. И только когда Российские власти приняли на себя заботу по обеспечению выплат жителям ЛНР и ДНР, они вздохнули немного свободнее. Но очевидно, что и сейчас они живут крайне небогато, можно сказать – в постоянной нужде.
Тем не менее, все эти годы музей не закрывался ни на день. Все это время проводились десятки экскурсий в день, организовывались мероприятия, своими руками развивалась материальная база музея. При этом, сотрудницы музея даже не знали, к кому они принадлежат – Украина ушла, а Россия долгое время не могла прийти по тем или иным причинам. Они жили и работали, можно сказать, в идеологическом и духовном вакууме; под постоянным информационно-идеологическим давлением со стороны набирающего силу украинского национализма и русофобии. «Мы освободим вас от оккупантов» – ежедневно вещали им из всех «ящиков».
- От кого они собирались нас освободить? От нас самих? От наших мужей и братьев, которые сражались в рядах ополчения? – слышали мы вопросы от сотрудниц музея «Памяти погибших».
Все эти годы они и их земляки находились не только под идеологическим и экономическим давлением, - они жили буквально под прицелом украинских террористов. Постоянные прилеты, воздушные тревоги, раненые и погибшие мирные жители. Ирина Ивановна, дом которой находится рядом с нефтебазой, рассказывала, что ее окна регулярно вылетали после очередного обстрела, а от жара горящих резервуаров плавилось все вокруг.
Они выжили в этот сложный период, и ни на минуту не усомнились в своей гражданской принадлежности; ни на минуту не изменили той духовной и культурной традиции, которая была заложена их предками. Таким мы увидели гражданский подвиг этих простых, скромных и не избалованных жизнью женщин.
После довольно продолжительного неформального общения, достаточно подкрепившись и получив рекомендации, чем далее заняться, мы раскланялись. Время подходило к вечеру, а как мы помним, вечерами в музее оставаться не стоило.

По совету коллег остаток дня мы решили провести с пользой для своего кругозора. Посетили мемориальное место в Гремучем лесу, где среди вековых раскидистых дубов находится обелиск в виде огромного гранитного камня. Сюда в феврале 1943 года привели на расстрел Олега Кошевого, Любу Шевцову и еще трех юных патриотов. Здесь же, в огромных ямах, были наспех погребены еще 1912 мирных жителей, расстрелянных фашистами.
Их тела были эксгумированы после освобождения Ровеньков Красной Армией и торжественно перезахоронены в братских могилах на центральном городском мемориале, куда мы и пришли после.
Над громадной чашей вечного огня, обрамленной лавровыми ветвями чугунного литья, возвышаются титанические фигуры пятерых молодогвардейцев. Самому младшему из них было всего пятнадцать; самому старшему – чуть более двадцати. Молодые ребята и девушка, практически дети, они отдали жизни в борьбе с фашизмом, даже не зная о скором освобождении их родного города, даже не зная когда будет наша Победа. Не зная, но свято веря в ее неотвратимость. И на скульптуре они, почти дети, действительно выглядят титанами духа и отваги.
Остаток времени мы провели, прогуливаясь по городскому парку. Здесь не было красивой тротуарной плитки, выложенной руками приезжих из Азии «ценных» специалистов, не было новомодных фонтанов и бордюрных блоков белого бетона. Сквозь растрескавшийся асфальт дорожек то здесь, то там пробивалась трава, газоны выглядели как некошеная луговина, а фонтаны были или заброшены, или весьма скромно изливали ручейки своих вод по различным скульптурным композициям, явно сооруженным еще в советское время. Но от этого парк не выглядел заброшенным или неопрятным: жизнь здесь кипела и люди прогуливались, дышали воздухом, мечтали. А некоторая его эпохальная отсталость лишь добавляла душевного колорита.
В гостиницу мы вернулись уже в сумерках и, наскоро поужинав, стали укладываться ко сну. Ведь мы отдыхали за это время всего не более двух-трех часов, а наговорились и нагулялись вволю, даже не считая разгрузки прицепа. Утром нам предстояла долгая дорога обратно и в плане оставалась еще одна поставленная заранее задача.

Граница на замке

Обратный путь был спланирован по другому маршруту, через территорию ДНР, чтобы попасть в Матвеево-Курганский район Ростовской области. Около часа тряски на разбитом донельзя асфальте между Ровеньками и Антрацитом, затем плутание в пыльных дорогах между терриконами шахт, где кроме нас проносились лишь армейские КАМАЗы и бронеавтомобили.
Антрацит, Красный Луч, Снежное – вот те города, через которые нам довелось проехать. Множество разбитых или просто заброшенных предприятий и шахт, опустевшие улицы, депрессивная инфраструктура, доставшаяся этим многострадальным регионам после десятилетий украинского владения, встречали нас повсюду. Вместе с тем, уже достаточно активно велись строительные работы, ремонт дорог, водопроводов, освещения. Подобную картину я видел в Керчи, впервые посетив его в 2015 году, - как будто попал в далекие семидесятые. Но сейчас Керчь и другие города Крыма не узнать – инфраструктура там возрождается на глазах. Значит скоро и Донбасс возродится; значит и здесь расцветут сады, заколосятся нивы, вырастут новые дома и заработают новые предприятия. Россия пришла сюда навсегда, ведь ее так долго ждали непокоренные жители Донецка и Луганска.

Увидев за очередным поворотом дороги далекий обелиск на холме, мы решили обязательно посетить его. Саур-Могила предстала перед нашим взором во всем ее грандиозном великолепии. Раньше каждый из нас видел этот величественный мемориал только по телевизору и никто даже не мечтал оказаться на этом месте, где пали тысячи наших дедов во время Великой Отечественной войны и храбро сражались ополченцы ДНР, отбивая атаки укронацистов.
Не менее часа мы бродили по аллеям Саур-Могилы, среди мемориальных плит и скульптурных композиций, отразивших героизм участников двух войн. Поднявшись по ступеням длинной лестницы, ведущей к центральному обелиску с чашей вечного огня, мы стояли, обдуваемые ветром на вершине господствующей высоты. На десятки километров вокруг простиралась ровная степь, в дали которой местами зеленели небольшие перелески, зияли овраги, виднелись терриконы шахт и небольшие селения.

Подъезжая к пограничному КПП я отметил для себя, что автомобилей не много, значит контроль пройдем быстро. Но граница, как говорится была «на замке» и нам пришлось слегка задержаться. Паспортный контроль мы проходили уже через несколько минут после прибытия. Светлана, Неля и Галина Викторовна прошли проверку свободно, а меня попросили подождать. Просидев в зале ожидания минут двадцать, я пошел вслед за подозвавшим меня сотрудником. С полчаса оперативник задавал мне вопросы о целях нашей поездки, маршруте, доставленном грузе и прочие. Выяснил все: от появления на свет до последнего места учебы и работы. Попросив разрешения проверить телефон, он просмотрел все файлы (переписку, фото, видео), наверное за месяц назад. Конечно, мы не фотографировали в пути ничего, что могло бы навлечь подозрения на нас – технику, блок-посты, объекты.
- Среди сотен людей сейчас на этом КПП, наша группа, наверное самая добропорядочная и законопослушная. К чему такое пристальное внимание? – пошутил я.
- Не переживайте, все нормально; это выборочные мероприятия, мы просто делаем свою работу – сухо ответил оперативник.
Я и не переживал, отнесясь к вынужденной задержке, как к очередному маленькому приключению.
После этого меня направили к другому сотруднику, который задавал почти те же вопросы, тщательно фиксируя ответы в компьютере.
Спустя почти час, я вышел к автомобилю и предоставил возможность проверяющему пограничнику проверить все наши вещи. Впрочем, он сделал бы это и без моего разрешения. Были открыты все сумки, бардачки, инструментальные отделения в багажнике. Мысленно поблагодарив военнослужащих за их бдительность, я наконец-то проехал место досмотра и забрал скучающих на скамеечке спутниц.

Найти Хамзета Капова

Что не говори, а на «своей» земле солнце светило ярче, птицы пели звонче, дышалось легче; нивы колосились будущим богатым урожаем. А перед нами стояла еще одна, пожалуй последняя задача путешествия, от решения которой лично я не готов был отказаться ни за какие коврижки.
«Спасти рядового Райна» - нашумевший фильм двухтысячных годов, о спасении попавшего в окружение немцев солдата американской армии, основной мотив которого и близко не стоял с важностью нашей задачи. Найти рядового Хамзета Капова – вот какой был мой личный план в завершение этой экспедиции.
Несколько лет назад я провел исследование жизни и боевого пути ветерана ВОВ Хамзета Лялуовича Капова, снайпера 1137-го стрелковго полка, сражавшегося, в том числе и полях Туапсинской оборонительной операции Битвы за Кавказ. Мы с коллегами посещали его родственников в ауле Старо-Кувинск Карачаево-Черкессии, откуда он родом, установили с ними дружественные отношения. Это очень долгая и драматическая история, о которой в газете «Горячий Ключ» и на сайте Городского исторического музея был опубликован очерк «Сага о Хамзете»; поэтому здесь нет цели пересказывать ее полностью. Но один ее эпизод достоин краткого упоминания, в связи с нашей поездкой.
Во время ожесточенных боев на Таганрожско-Миусском плацдарме, снайперская позиция Капова была оборудована среди старых каменоломен, восточнее села Рясное Матвеево-Курганского района Ростовской области. Над его окопом росло совсем еще маленькое дерево шелковицы. «Такие деревья растут и на моей родине» - сказал тогда Хамзет своим однополчанам. Однажды, приметив дерево как ориентир, немцы начали методично обстреливать из миномета позиции подразделения и командир приказал Капову ночью срубить деревце. Капов приказ не выполнил, но наутро деревце уже не было видно. В течение ночи солдат пригнул дерево к земле, а его основание обложил грудами камней, которых вокруг было в изобилии и ориентир для немецкой артиллерии затерялся.
«Не смог я его срубить, пожалел» - ответил тогда солдат на строгое замечание командира. В условиях засушливой погоды, по ночам, он в котелке носил воду из ручья и поливал шелковицу. А спустя двадцать с лишним лет, с тем же командиром побывав на месте прежних боев, они увидели местных мальчишек, лакомящихся ягодами и рассказали им эту историю. Тогда ребята соорудили вокруг шелковицы палисадник и установили табличку: «Солдатское дерево снайпера Хамзета Капова». Так и родился термин «Зеленый памятник», или «Солдатское дерево».
Занимаясь этой темой, я не мог предположить, что судьба даст мне шанс посетить это легендарное место. Поэтому, когда наметилась поездка, маршрут и цели были спланированы так, чтобы увидеть и поклониться этому дереву.
Но информации о его точном месте не было совсем. Искать дерево по описанию «восточнее села Рясное» - это то же, что искать иголку в стоге сена. А далее, как в сказке про петушка и зернышко: внучка Хамзета Амра Рамазановна Килба, работающая директором Старо-Кувинской школы дала мне номер Комбайновской школы села Рясное. Там дали номер завуча Елены Юрьевны, которая знакома с этой историей. Она описала мне приметы как можно найти дерево. Но я понимал, что по таким приметам сделать это практически невозможно. И уже в пути от нее пришла точка геолокации.
Подъезжая к селу Рясному со стороны границы с ДНР я волновался от предстоящей встречи с легендой и это волнение передалось попутчицам. Казалось, мы все были на взводе. Точка навигатора показывала место в полях в трех километрах от трассы, но указанная полевая дорога к ней не существовала. Как уже было сказано выше: нивы зеленели и колосились. Сделав несколько контрольных заездов в нужную сторону, мы так и не смогли доехать до точки. Тогда, выехав на трассу, попробовали проехать с другой дороги, но уже без навигации.
Через полтора километра грунтовки, на краю лесопосадки показался скромный обелиск в честь бойцов воинских соединений, защищавших эту землю. Одна примета сошлась - мы на верном пути! На обелиске, в виде черного камня указана и наша, легендарная 30-я Иркутская дивизия, - значит и это нас объединяет!
Едем далее по приметам, но больше по наитию. Останавливаемся еще через полтора километра в совершенно непонятном месте, на краю распаханного поля. Решил, что выходить будем здесь. Опять же, по наитию идем метров триста через поле, к высотке холма, поросшего колючим терновником так густо, что пролезть через него не смог бы даже медведь. Несколько раз обойдя опушку поля, вдруг замечаю прогалину в кустах и огромную каменную плиту песчаника среди кустов. Словно екнуло в груди: «Сюда!» - кричу моим соискательницам, которые рассыпались по краю поля, высматривая наш памятник и почти бегу в сторону открывшейся прогалины. Метров через пятьдесят каменистая, поросшая редколесьем и кустарником полянка, изрытая осунувшимися окопами, показала нам палисадник вокруг маленького деревца с табличкой, не оставляющей сомнений в том, чье это дерево.
Даже не верилось, что уже почти отчаявшиеся, мы все-таки нашли его! Но деревце, тоненькое и хлипкое, высотой всего в два метра было сухим…
Я знал, что та шелковица, которую сохранил наш герой, давно погибла при раскорчевке поля под пашню; знал, что вместо нее посадили другое дерево, еще в восьмидесятых или девяностых годах. Очевидно, что погибла и она. Почва здесь - один сплошной камень; зимой она вымерзает и выдувается ветрами, летом высыхает и коробится от жары. Наверное сложно в таких условиях выжить любому дереву. Уже после Елена Юрьевна с оправданием в голосе рассказала, что они со школьниками не раз высаживали новые деревья взамен погибшим.
Мы положили в палисадник маленький букетик полевых цветов, которые Галина Викторовна нарвала тут же и взяли на память камень и одну из ржавых винтовочных гильз, заботливо сложенных кем-то у памятника. Кто знает, может быть этим патроном восемьдесят три года назад снайпер Хамзет Капов уничтожил очередного фашиста!
Тут же созвонившись с Амрой Рамазановной, я пообещал при встрече передать ей камень и гильзу с места сражений ее деда. Отправил ей приметы, геолокацию и фотоснимки. Ее голос в трубке перемешивался слезами:
- Спасибо вам всем огромное! Я как будто сама побывала и обняла это дерево! Мы обязательно приедем осенью, посадим новый саженец щелковицы и будем навещать его. Дедушка котелком носил ему воду под обстрелами, неужели мы не сохраним его память!
Спасти рядового Райна всей Америкой? Разве это дело?
Найти солдатское дерево рядового Капова - вот задача для настоящих исследователей!

Самбек

Последняя цель нашей экспедиции была успешно достигнута, как и все предыдущие. Мы возвращались домой, как принято было говорить про пионеров на прогулке в лесу: усталые, но довольные.
Где-то под Таганрогом, среди бескрайних степей, мы на скорости промчали мимо очередного обелиска с корабельным якорем на стеле.
- Постойте, - стал вслух вспоминать я, - но ведь в этих местах била фашистов и наша родная 76-я морская стрелковая бригада, освобождавшая наш город в 1943-м; может это был памятник в их честь?
Неля принялась рыскать по просторам интернета и нашла ряд ссылок на мемориал «Самбекские высоты». К нашему стыду, мы ничего не знали о таких памятных местах. Но вот промелькнул указатель «река Самбек», затем другой - «село Самбек», а вдали показался и сам мемориал. Не остановиться здесь мы конечно не могли.
Мемориальный комплекс «Самбекские высоты» широко раскинулся на очень ухоженной территории в десятки гектаров. Он включает в себя огромное здание конференц-зала и других вспомогательных помещений, здание военного музея, смотровую площадку с галереей, проходящей над трассой на соседнюю территорию и парк «Патриот». Вход и нахождение на территории парка бесплатные; а здесь есть где погулять и отдохнуть на скамеечках в тени деревьев, и где прикоснуться к событиям Великой Отечественной.
В центральной части парка, от подножия небольшой часовни вытекает Река памяти - стилизованная временная лента, представляющая собой канал с прозрачной водой, струящейся под стеклянными мостиками-переходами. Вдали виднеется обелиск с летящими журавлями, столь модным в последние годы благодаря нетленным словам Расула Гамзатова и песне Марка Бернеса. А все пространство вокруг изрезано реконструированными лентами траншей и окопов, усыпано холмиками блиндажей и ДЗОТов. Повсюду образцы советской и немецкой военной техники, застывшей в мгновении обороны с одной стороны и наступления с другой: танки, артиллерия, самолет ЯК-2 и даже небольшой железнодорожный состав с теплушкой и зенитной платформой.
Обойдя парк мы направились в военно-исторический музей. Вход стоит двести рублей, но нас, как музейщиков пустили бесплатно и даже не проверили документы. Мелочь, а приятно.
Музей приятно удивил своими новыми технологиями, разнообразием экспонатов и верностью образно-художественных решений композиции в целом и каждого зала отдельно. Мы очень долго бродили по залам, останавливаясь перед каждой нишей с трехмерными изображениями возникающих из ниоткуда героев экспозиции; всматривались в каждую интерактивную панель с картами боевых действий, архивными документами, и другими интересными материалами. Очень многие элементы декора, оборудования, решений взяли на заметку для своего, пусть и не блестящего, но тоже в высшей степени интересного музея.
Вообще весь этот музейно-мемориальный комплекс создан от души и на совесть; а создан он был совсем недавно - в 2020 году. Даже мне, любителю придраться и найти недочеты хоть в малом, не хотелось искать недостатки, да и искать их было негде. Выходили мы из комплекса как обычно в этой поездке - восторженно-воодушевленные.

Не Бермудский треугольник

Ростов-на-Дону мы проехали достаточно легко, без пробок; успев полюбоваться вечерними бликами солнца на широкой глади Дона, по которому в обоих направлениях шли десятки транспортных судов самого разного калибра.
К моменту выезда на трассу М-4 почти все наши телефоны окончательно сели. Без оглядки на навигатор (который до этого зафиксировал время прибытия в Горячий Ключ в половине десятого вечера), я уверенно вел машину к родному краю и городу. А чего оглядываться? С федеральной трассы никуда уже не денешься.
Вот миновали Гарбузову Балку на границе Краснодарского края - мы стали еще ближе к дому. По пути остановились в «Помпончике» и основательно подкрепились за весь длинный день. Заодно обсудили нашу, уже подходящую к окончанию поездку; оказалось, что все прошло гладко и безоблачно. «Рановато мы итоги подводим, еще километров двести пилить» - хотелось произнести вслух. Но, сдержав внутренний скепсис, тоже предался всеобщему благодушному настрою. Выехали уже на закате.
В наступивших сумерках взглядом отметил указатель расстояния до Павловской - 40 км; значит уже через пятнадцать-двадцать минут повернем в сторону Краснодара, а на восток отойдет излучина трассы на Кавказ.
За разговорами стал замечать, что дорога сузилась до двух полос, стало гораздо больше грузовых машин и почти пропало освещение дороги. «Странно, вроде бы на федералке нет таких мест, по одной полосе в каждом направлении» - мелькнула, но тут же упорхнула несмелая мысль. Впереди загорелся красный сигнал светофора и на несколько секунд пришлось остановиться. «Опять странно! Откуда на федералке взялся светофор?» - снова пробежало сомнение.
Когда следующая мысль, выраженная словосочетанием «А где же Павловская?» постучалась в мозг, я уже все понял… Как я проехал поворот на развязке федеральной трассы, хорошо освещенный и обозначенный несколько раз повторяющимися указателями, я не знал. Не понимаю и до сих пор. Это единственная загадка, оставшаяся для меня нерешенной. Любой, кто проезжал по этому участку трассы понимает о чем идет речь. Прямая дорога от Павловской до Краснодара превратилась для нас в многокилометровый треугольник Павловская – Кропоткин – Краснодар; не Бермудский конечно, но здорово потрепавший нам нервы.
Ну, да ладно! Ничего страшного не случилось. Впереди будет Тихорецк, там мы свернем на Выселки и вновь вернемся на М-4, сделав лишь небольшой крюк в сторону. «Так думал молодой повеса, летя в пыли…» - хотелось бы перефразировать классика; но пыли не было, асфальт был вполне приличным; да и повеса был весьма уже не молод. А вдоль дороги то и дело мелькали указатели: Тихорецк, Махачкала.
А вот и сам Тихорецк. Указателя на Выселки нет (а я был уверен, что должен быть), поэтому через город мы не поедем, а обогнем его и на нужном указателе свернем на запад. Километры сменялись десятками, а указателя на Выселки все не было. Да и не могло быть, - это я уже понял. Попадались только нерадостные названия: Кропоткин, Махачкала. Можно было развернуться и найти нужный поворот, но поворачивать назад – не для отважных путешественников.
Долго ли, коротко ли, но свернув у Кропоткина на Усть-Лабинск, мы с грустью прочли на километровом столбе расстояние до Краснодара: 128 км. Мои спутницы изрядно приуныли, да и сам я был не в восторге от этого пробега. Но в каждой ситуации, даже самой гадкой, я привык находить положительные, позитивные моменты. Здесь, в одиннадцатом часу вечера, когда впереди еще почти двести километров пути, сложно было найти позитивное зерно, но оно нашлось!
- Зато я никогда еще не ездил по дороге от Тихорецка до Кропоткина и от Кропоткина до Усть-Лабинска! Уверен – вы тоже! - как можно радостнее выпалил я своим попутчицам. Получилось не очень убедительно. Неля спала, Галина Викторовна из вежливости промолчала; но жена, самый близкий человек, - она всегда скажет правду. И она сказала, насколько возможно приличнее, что я где-то, когда-то ошибся. Я не обиделся, ведь это было правда!
Немногим за полночь мы прибыли в Горячий Ключ. К тому времени начался сильный дождь и Неля, а потом и Галина Викторовна спешно покидали автомобиль, каждая у своего дома, даже не успев как следует распрощаться под хлесткими холодными струями майского ливня.

Эпилог

Выехав от Свято-Троицкого Храма Горячего Ключа в девять часов вечера пятницы, мы вернулись обратно в первом часу начинающегося понедельника. Проехали более тысячи ста с небольшим километров, из которых добрая сотня добавилась по чистому недоразумению.
Всю дорогу мы были под покровительством молитв отца Вячеслава, которые услышал Господь и послал нам лишь самые мизерные испытания. Напутственные слова священника, без всякого сомнения, помогали в пути, не давая свернуть с намеченной цели и облагораживая наши мысли и чувства.
Мы полностью выполнили все поставленные перед собой задачи, основная из которых была – привезти формат Всероссийской культурной акции «Ночь музеев» на новые Российские территории; обменяться опытом с коллегами, установить межмузейное сотрудничество, выходящее за рамки региона. Вторым немаловажным результатом было то, что мы доставили целевые гумманитарные грузы, столь необходимые адресатам воинского подразделения и нашим выздоравливающим защитникам. Третьей, успешно решенной задачей, стал найденный зеленый памятник – солдатское дерево Хамзета Капова.
Помимо этого, мы приобрели бесценный опыт взаимодействия с нашими коллегами из Ровеньковского музея, общения с ними, как простыми людьми израненного войной региона. Мы по-новому оценили и ощутили на себе ту суровую реальность, на которой до сих пор зиждется жизнь людей в ЛНР и ДНР; в очередной раз получили понимание необходимости и важности помощи и фронту, и простым жителям Донбасса. И, конечно, мы значительно обогатили свой внутренний духовный мир; сами просветились по вопросам военной истории, побывав на многих значимых военных мемориалах; приняли на заметку для своего учреждения некоторые решения по формированию музейных экспозиций, на примере посещенных нами музеев.
Без сомнения, тот формат «Ночи музеев», который задумали и реализовали сотрудники Городского исторического музея имени И.Д. Попко, стал не только уникальной и скорее всего первой акцией такого рода в музейном сообществе, но и принес ощутимую пользу всем ее участникам. А возможным все это стало благодаря креативу и неутомимой энергии коллектива музея, поддержке руководства и участию многих жителей нашего города в подготовке гуманитарного конвоя.

Научный сотрудник ГИМ С.С. Безух

Горячий Ключ – Ровеньки, 16-18 мая 2025г.