ИСТОРИЯ ФОТОГРАФИИ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ

Подробности

Опубликовано 26.02.2021 17:29

Со старой фотографии, лежащей на столе, по-детски задорно, но вместе с тем умно и осмысленно смотрят две девчушки. На обороте надпись: «7 ноября 1941 г., 7 класс, Горячий Ключ. Лида Ч. и Вера Ж.».

У многих, если покопаться в старых альбомах есть такие фотографии, и почти за каждой из них своя история. У нашей – вот такая...

Еще все вокруг безоблачно и спокойно; война очень далеко и, кажется, никогда не затронет тихий курортный поселок. С утра в школьном дворе прошел торжественный митинг, посвященный 24-й годовщине Великого Октября, на который, как обычно собрались почти все жители поселка. Только праздничного шествия, в котором традиционно участвовали трудящиеся рабочих коллективов и колхозники, неся в руках транспаранты и портреты Сталина, Ленина, Маркса и Энгельса, сегодня почему-то не было. Поэтому, как только окончился митинг, две заядлые подружки Лидочка и Верочка, нисколько не огорчившись отменой демонстрации, стремглав побежали в фотоателье: когда еще удастся сфотографироваться во всем нарядном!? Даже здесь, на юге огромной страны, в этом ноябре было довольно прохладно; и фотографироваться в нетопленном еще ателье пришлось в чем были на митинге - в суконных пальтишках с цигейковой оторочкой.

А пожар войны уже вовсю лижет огненым языком порог нашей столицы; цейсовская оптика артиллерийских и снайперских прицелов, направленных на восток, бликует всего в нескольких километрах от городских кварталов. На одной из конечных остановок московского трамвая вдруг появляется группа немецких мотоциклистов; но тут же, оглядевшись и словно испугавшись собственной наглости, они с ревом уезжают по заснеженному тракту обратно.

В центре Москвы в это время происходит знаковое для всего народа СССР событие, о котором, в целях секретности, дикторы центрального радио сообщат гораздо позже. С заиндевелой брусчатки Красной площади прямо на передовую отправляются свежевыкрашенные танки и бронемашины. Пехотные коробки поротно собираются ниже Васильевского спуска, чтобы погрузиться в машины, везущие их прямиком, в не по-осеннему промерзлые окопы; лыжники в белых камуфляжных костюмах ускоренным ходом, колоннами двигаются в сторону Волоколамского шоссе. Враг очень близок к столице и времени на празднование нет ни у ее жителей, ни у ее защитников.

Но у наших четырнадцатилетних подружек время еще есть. Им кажется, что впереди вся жизнь: Верочка мечтает стать детским врачом и уехать на крайний север; ведь дети на кочевьях оленеводов очень страдают без медицинской помощи. А Лидочка еще не знает кем она хочет быть. Не знает она и о том, что в это самое время какой-то молодой санинструктор 164-го артиллерийского полка 2-й Краснознаменной дивизии им. М.В. Фрунзе, Костя Еременко, встретивший войну на самых западных границах страны, уже четыре месяца находится во вражеском концлагере. Что он уже получил тяжелое ранение в первые дни войны, что уже однажды бежал из плена, но вновь был схвачен, что… Да и откуда, и зачем ей это знать!?

В 1925 году Лидочкины родители переехали в Горячий Ключ из станицы Новотитаровской. Мать, Марфа Алексеевна, была домохозяйкой; отец, Сергей Чумаков, в прошлом портной-закройщик, устроился продавцом мануфактуры в Раймаг (будущий Универмаг). Работал хорошо и вскоре был направлен на курсы руководителей, после которых стал директором Раймага; на улице Октябрьской получил участок земли, построил дом. 20 июля 1927 года родилась Лида, а через три года младший братишка. В 1939 году отца, по чьему-то навету забрали: черный воронок, как это часто бывало, навсегда увез главу семейства неизвестно куда. По некоторым сведениям, он несколько лет провел в лагерях в Коми, затем, во время войны, был направлен в штрафной батальон на фронт. В штрафбате заключенным предоставлялась возможность «искупить кровью свою вину перед коммунистической партией и советским народом». И он искупил сполна: в 1944-м погиб на Ленинградском фронте.

19 августа 1942 года, буря войны все-таки пришла в Горячий Ключ. Тучами пыли из-под колес отступающих воинских частей и тележек беженцев, заревом пожарищ после первых бомбежек, гортанными криками хозяйничающих оккупантов, она ворвалась в каждый дом и двор на долгие полгода. В доме Чумаковых поселились два немецких офицера, что говорит о том, что жилище было добротным и удобным. Мать с дочкой и сыном наспех выкопали себе окоп в огороде, в котором вынуждены были не только прятаться от обстрелов, но и полноценно жить всю осень и зиму. Во время обстрелов двенадцатилетний Гена, прижавшись к мокрой стене окопа, дрожащими губами непрестанно твердил невесть когда выученную молитву «Отче наш».

Как помнит Лида, один из офицеров, такой белобрысый, был очень злым; другой - темненький, итальянец по происхождению, - наоборот добрым. Итальянец разговаривал на ломаном русском, иногда угощал девушку кусочком шоколада. Офицеры регулярно отдавали матери белье на стирку; при этом итальянец, даже платил ей какие-то деньги, которые при оккупационном режиме можно было потратить на еду. Белобрысый же не только не платил за стирку, но заставляя мать стирать, не раз охаживал по спине прикладом винтовки. Дети плакали и просили мать смириться:

- Он же тебя убьет! Куда мы тогда, как жить будем? - заглядывали они в глаза матери.

- Не стану я этого нехристя обстирывать! Я - донская казачка, нехай деньги платит! - упорствовала Марфа Алексеевна.

Всю осень немцы гоняли население на трудовые работы. С каждого двора все работоспособные женщины, девушки, подростки под стволами винтовок и под лай овчарок загонялись в грузовые машины и направлялись к берегу реки недалеко от курортного парка, рыть окопы и строить пулеметные гнезда. Не было иного выхода и у Лиды – рыла окопы, строила укрепления вместе со всеми. За это, правда, немцы платили; деньги женщины получали в полицейской управе, в доме на углу улиц Красной (Ленина) и Лермонтова. Еще несколько десятков лет, изрытая окопами поляна на берегу реки, что за улицей Псекупской до старого питьевого бювета, будет манить к себе мальчишек и девчонок для игр «в войнушки».

В конце января 1943 года Красная Армия освободила Горячий Ключ, а вскоре был освобожден и Краснодар. Жители поселка перебрались из окопов в свои дома; постепенно налаживалась мирная жизнь, хотя она была далеко не безоблачной. После голодной зимы пришла не менее голодная весна, - новый урожай нужно было еще посадить и вырастить, а продовольствия в стране очень не хватало. Чтобы сводить концы с концами, шестнадцатилетняя Лида пошла работать; устроилась в лесхоз ученицей счетовода. Иногда девушка с соседскими тетушками ходила на базар в Краснодар, где обменивала свое рукоделие, вышивку и сухофрукты на продукты. Обычно на такие походы уходило два-три дня. Но, даже выменяв кое-какие продукты, Лида отправлялась домой впроголодь. Поэтому, еще много лет запахи борща и перловой каши из базарной столовой, виделись Лидочке как сладкий сон.

В один из летних дней 1943 года Лида, вернувшись с краснодарского базара и переправившись по паромной переправе через реку, увидела на берегу рыдающую мать:

- А мы братика твоего похоронили…

Война ушла, но эхо ее еще несколько лет гремело над поселком: чуть ли не ежедневно мальчишки подрывались на брошенных в лесах боеприпасах, калечились случайными выстрелами из бесхозного оружия. Вот и тогда, купаясь на речке, Геннадий был смертельно ранен в живот случайным выстрелом с другого берега.

Но жизнь продолжалась. Лида работала на бывшей артели инвалидов, в леспромхозе; отучилась на бухгалтера. Новый 1949 год Лида с подругами встречали по молодежному, в веселой компании подруг и ребят. Там и познакомилась с будущим супругом, - недавно приехавшим в Горячий Ключ помощником санврача местной санэпидстанции.

А вот фото, датированное 2 января 1949 года: на нем группа парней и девушек прогуливающихся по курортному парку. Бросаются в глаза симпатичная девушка и молодой человек рядом с ней, стоящие справа. Действительно, даже по отзывам подружек, Лида была чуть ли не первой раскрасавицей в поселке! А ее новый ухажер, Костя, так вообще франт: как влитое сидит на нем добротное пальто и модная шляпа; на ногах - туфли, несмотря на мороз.

Константин Еременко, бывший фронтовик, переехал в Горячий Ключ вскоре после возвращения на Родину. Окончив в 1939 году Армавирское медицинское училище, он был призван на действительную военную службу, которую проходил в должности санинструктора в приграничном полку, в западной Белорусии. Войну встретил с первыми предрассветными залпами орудий. Повоевать пришлось недолго: через пару недель ожесточенной обороны, целые подразделения его части оказались окружены и попали в плен. Тяжело раненный, он оказался в лагере военнопленных вместе со всеми. Четыре года фашистских лагерей, три неудачных побега, постоянные этапы из лагеря в лагерь по всей восточной Европе, - чудом остался жив. Бежав четвертый раз с этапа в апреле 1945 года, оказался в зоне союзной американской армии. Затем была долгая передача бывших военнопленных нашим властям, фильтрация, допросы, предложение продолжить службу в органах госбезопасности в Германии переводчиком, которое продлило его отлучку еще на несколько лет.

И вот молодой доктор Константин Еременко знакомится с местной красавицей Лидой Чумаковой. Жених завидный, - умный, работящий, не пьет, не курит; одет хорошо, во все заграничное. Да и мало их, женихов осталось после войны.

Недолго думая, молодые пришли к матери на поклон. И хотя вначале Марфа Алексеевна уперлась против: «Да он же почти на десяток лет старше тебя!» - выговаривала она дочери, пришлось сдаться. Да и Константин сразу «взял быка за рога»: «Я уже не мальчик, раздумывать с женитьбой некогда. Две недели тебе на раздумье». И добавил: «Никогда потом не пожалеешь!»

Скромные свадебные посиделки справили у тещи, уже в январе 1949-го, а ровно через год родился сын, назвали его в честь погибшего дяди – Геной. Вскоре на том же родительском дворе выстроили и свой дом. 10 сентября 1956 года родилась дочь Наташа. Как и обещал муж, никогда потом Лидия Сергеевна не пожалела о своем выборе. Любовь и уважение царили в их доме с первых до последних дней совместной жизни. Она отучилась на бухгалтера, работала на мебельной фабрике. Константин Дмитриевич тоже окончил ВУЗ, получил профессию педагога, устроился учителем немецкого языка в первую школу. И, хотя всего себя отдавал работе и в будни, и в выходные, дома тоже все спорилось. Он сам был и строитель, и ремонтник, и огородник; казалось, что энергии у него было на троих, а в сутках сорок восемь часов. «Никто другой за день не смог бы сделать столько, сколько Константин Дмитриевич успевал за пару часов» - говорили о нем.

Единственная тема, о которой впоследствии спорили супруги – чрезмерно активная общественная деятельность Константина Дмитриевича. В шестидесятые годы Еременко организовал среди своих учеников СШ № 1 движение красных следопытов, строил обелиски в горах, создавал школьный музей боевой славы, искал бывших фронтовиков, а найдя, организовывал их встречи в Горячем Ключе. Конечно, Лидии Сергеевне, человеку по натуре семейному, хотелось вечером посидеть с мужем на диванчике, поговорить о том, о сем, рассказать поселковые новости. А в воскресный выходной день можно было сходить в кинотеатр, как было принято у поселковых, или прогуляться по улице Красной, любуясь подрастающими юными сосенками. Но Константин Дмитриевич, едва написав планы уроков на завтра и повторив учебный материал, то садился за переписку с ветеранами войны, то мастерил что-то для школы, для музея. А едва наступал выходной – прихватив подаренную на 50-летний юбилей учителями школы двустволку, мчался в лес, на места боев и позиций советских войск. И дома у него не смолкали голоса гостей: то бывший фронтовик издалека приедет, - нужно встретить, опросить, все записать; то звено пионеров придет с новыми идеями, то ветеран из станицы попросит о помощи. Никому хозяин дома не отказывал ни во внимании, ни в помощи. А с домашними всегда был вежлив и улыбчив, любил возиться с детьми, особенно с дочерью; рассказывал им интересные истории. «Когда вся страна воевала с немцами, наша мама помогала им окопы рыть» - незло подшучивал иногда Еременко над супругой.

Сын Геннадий рос круглым отличником, как когда-то и сам Константин Дмитриевич: запоем читал книги, - из библиотеки выгнать не могли; фотография его годами не снималась со школьной доски почета. Но почему-то, как рассказывает дочь, Наталья Константиновна, брат был ближе к Лидии Сергеевне и не разделял активности отца. Дочь же, наоборот, всегда интересовалась делами отца, дружила с комсомольцами-следопытами, знала всех этих ребят и все их достижения. Знает и помнит и сейчас. Несмотря на возраст и тяжелый недуг, не позволяющий выходить из квартиры, она все свои силы отдает сохранению памяти отца. Благодаря ей читателям стало доступно литературное наследие Константина Еременко – исторический роман-хроника «Красные маки». Наталья Константиновна собрала и хранит огромную массу материалов, связанных с деятельностью отца, многие из них передала в городской музей. Благодаря этим материалам, жителям города вновь открываются позабытые, или даже ранее неизвестные страницы военной истории города.

Константин Дмитриевич Еременко ушел из жизни в 2002 году. Лидия Сергеевна жила все это время в своем доме по улице Октябрьской, вместе со внучкой Еленой. До последнего дня она сама справлялась с домашним хозяйством, хотя и не отказывалась от помощи родных. Проработав всю жизнь бухгалтером, заслужив почетное звание «Ветеран труда», она сохранила светлый ум до глубокой старости; даже квитанции с коммунальными счетами, от которых у молодых-то может голову вскружить, до последнего заполняла сама.

Лидии Сергеевны Еременко не стало 8 января 2021 года. Всю жизнь она прожила тихо и незаметно, под крылом любимого супруга, хотя и в тени его славных дел. О Константине Дмитриевиче знает весь город и далеко за его пределами, - везде где жили объединенные его стараниями фронтовики и их семьи. А о женщине, которую он любил, согревавшей его теплом семейного очага, бывшей его крепким тылом с первых дней жизни в Горячем Ключе – знали очень немногие. Надеюсь, теперь мы узнаем о ней чуть больше.

Такую историю, длиною в жизнь, рассказали мне две, по-детски задорно улыбающиеся девчушки со старой фотографии: «7 ноября 1941 г., 7 класс, Горячий Ключ. Лида Ч. и Вера Ж.»…

P.S. Автор будет признателен, если читатели узнают и смогут рассказать что-либо о второй девочке с фотографии. На обороте фото она названа: «Вера Ж.»

Сергей Безух,

научный сотрудник ГИМ