В АВГУСТЕ 42-ГО...

Подробности

Опубликовано 26.10.2020 16:01

Часть 7.

В прошлых публикациях мы начали знакомить читателей с воспоминаниями Григория Туренко. В военные годы он, несмотря на юный возраст, помогал разведчикам добывать информацию о расположении сил оккупантов и сам участвовал в диверсионных операциях.

Шестнадцатилетний парнишка из Горячего Ключа благодаря своей смелости и находчивости дважды спасся из фашистского плена, сумел выжить и вернуться к своим.

Сегодня предлагаем вашему вниманию продолжение воспоминаний, записанных самим автором.

В ОКРЕСТНОСТЯХ ГОРЯЧЕГО КЛЮЧА

Постреляв, немцы закурили. Мне было слышно, как они переговариваются. Постояв минут десять, немцы ушли.

Я не торопился вылезать из своего убежища. Вылез из него только через час, когда убедился, что все вокруг тихо. Раздирая в кровь лицо и руки, прополз через заросли ежевики. Выбрался в лес и пошел к ерику. Напился воды и стал пробираться дальше к нашей передовой линии.

Не знаю, сколько километров я оставил за собой в эту ночь,. Но когда вышел из последней щели и забрался в густой папоротник, то вроде бы успокоился и уснул.

Проснулся от холода. Было уже утро. У меня, что называется, зуб на зуб не попадал. Чтобы согреться, я стал карабкаться в гору, зная, что где-то здесь стоят наши части.

Едва только я приблизился к кустарнику, передо мной будто из-под земли вырос советский солдат.

— Стой, — скомандовал он, щелкнув затвором винтовки.

— Кто ты? Откуда?

Прерывающимся голосом я ответил, что иду от немцев.

Солдат отвел меня в землянку. В ней было несколько офицеров и рядовых бойцов. Меня стали расспрашивать и я подробно рассказал о своих приключениях. Я чувствовал, что мне не верят, признаюсь, было очень обидно, но чем я мог доказать, что все мной рассказанное — правда? Никаких документов у меня не было, все они остались у немцев.

Под конвоем меня привели в Пятигорское. Был уже полдень. Тут меня допросили и все показания мои записали. Вечером снова вызвали на допрос. Офицер, который меня допрашивал, спросил, где находится штаб моего подразделения. Я ответил, что на Узуновой горе.

На четвертый день меня повели в сторону Хребтовой. Возле реки Каверзе в сосняке остановились. Тут было вырыто много землянок, похоже, располагался какой-то штаб.

И опять был допрос: кто я и откуда. Когда я начал, уже с раздражением, пересказывать историю, как я попал к немцам и как от них убежал, старший лейтенант, ведущий допрос, перебил меня: «С каким заданием от немцев шел к нам? Что ты должен был сделать здесь? Твой отец на фронте борется против немцев, а ты им помогаешь, предаешь нас. Ты должен рассказать нам всю правду». Мне стало так обидно, что я чуть не заплакал. Ну почему мне не верят, почему!

Еще сутки провел я под арестом. А на утро приходит ко мне старший лейтенант, и лицо у него, я издали увидел, радостное, глаза весело щурятся. «Не обижайся, — говорит, — Гриша. В наше время трудно сразу распознать кто свой, а кто враг, особенно, если человек приходит с вражеской стороны. О тебе мы все разузнали где следует: ты парень наш. Сейчас пойдешь со мной, позавтракаешь, а потом получишь пропуск и поедешь в тыл. А когда освободим Горячий Ключ, вернешься домой».

Я, конечно, был рад, что во мне больше не подозревают предателя и шпиона, но упрямо заявил, что в тыл я не пойду, а буду добираться до своей части.

— Э, браток, — со вздохом сказал старший лейтенант.

— Туда, куда ты направился, уже не пройдешь. Немцы Безымянное-то заняли. А часть твоя переместилась в сторону Хатыпса.

Мы с ним основательно позавтракали, особенно я налегал на еду после вынужденной голодовки. На прощанье бойцы дали мне вещмешок с сухарями и консервами, от себя добавили еще хлеба и сырой картошки. Я поблагодарил и собрался в путь.

— Советую тебе, Гриша, уходить в тыл, — сказал старший лейтенант, — тем более, что поступил приказ: молодых ребят, вплоть до 1926 года рождения, с фронта отправлять в тыл.

— Нет, — упрямо мотнул я головой. — В тыл я не пойду. Найду свою часть и буду бить фашистов.

— Ну смотри.

Старший лейтенант протянул мне руку, и я крепко пожал ее. Вскинул за спину вещмешок и зашагал в сторону фронта.

Чем ближе подходил я к фронту, тем больше войск видел в лесах. Меня несколько раз останавливали на КП, расспрашивали — куда я иду. И все советовали уходить в тыл, жалели. Но я был упрям.

Наступил вечер. Я притомился и решил отдохнуть. Подошел к землянке и попросил бойцов разрешить мне переночевать с ними. Меня пригласили поужинать, потом начали расспрашивать: кто я, откуда, куда иду. Я все им подробно рассказал и в свою очередь спросил, не знают ли они, где находится штаб 56-й Армии.

— Ого-го! — Смеялись бойцы, - сразу в генералы метит!

— Да тебе штаб армии нужен или, может, полка?

— Полка, — ответил я не совсем уверенно.

— А какой полк? Какой дивизии?

Ничего этого я не знал. Даже фамилий командиров не знал.

— Не, брат, это все равно, что ветра вы поле искать, — шутили бойцы и серьезно советовали. - В тыл иди. Успеешь еще, навоюешься.

Переночевав, я пошел дальше. Не успел далеко отойти, как встретил солдата, лицо которого мне показалось знакомым.

— Вы на Узуновой горе были? — спросил я его с тайной надеждой. — Мне кажется, я вас там видел.

— Был. И ты мне что-то знакомым кажешься, - ответил боец.

— А где сейчас штаб 56-й Армии?

— Этого я не знаю. Наверное, где-то там, — махнул боец в сторону Садового.

Взбодренный, я зашагал в село Садовое. В лесу увидел землянку, каких на моем пути попадалось много, и возле нее группу солдат. Я подошел и спросил, как мне найти штаб 56-й Армии.

— А ну документы покажи! — властно сказал один боец.

Я протянул ему пропуск, которым снабдил меня старший лейтенант. Он прочитал и суровое лицо его посуровело еще больше.

— Тебя же особый отдел в глубокий тыл направляет. А ты тут путаешься, да еще штаб армии ищешь. А ну следу за мной! — приказал солдат.

Он завел меня в землянку. Там были офицеры. Они спокойно начали расспрашивать меня, что я ищу и почему не хочу идти в тыл. Я запальчиво ответил, что никуда не уйду, пока не освободят Горячий Ключ.

— Ну, иди погуляй, — сказал один офицер, — только далеко от землянки не уходи.

Я вышел из землянки. Сел на пенек и так просидел до вечера. Вечером этот же офицер подвел ко мне бойца и сказал: «Пойдешь вот с ним».

Мы двинулись в сторону Хатыпса. Не дойдя до него километра два, встретили в лесу машину «ЗИС», много подвод, людей. Боец привел меня к подполковнику. У подполковника лицо было усталое и вид занятого человека. Он спросил меня, кого я ищу. Запинаясь от волнения, я ответил:

— Политрука и старшего сержанта, в отряде которого я был, товарищ подполковник. У политрука на переднем зубе фикса.

Услышав такой ответ, подполковник не удержался от улыбки. «Ну хорошо, подожди пока здесь», — сказал он и куда-то ушел.

Уже стемнело, когда за мной пришел боец и повел меня в землянку. Я только переступил порог и сразу узнал политрука. Он тоже меня узнал и радостно крикнул: «Гриша, ты! Откуда?». Подполковнику политрук объяснил: «Это наш проводник, хороший парень». Подполковник отдал ему мой пропуск и заметил, что приказ надо выполнить. Я горячо возразил, что буду здесь, а когда освободим Горячий Ключ, тогда пойду домой.

— Ну ладно, иди спи, сынок, а завтра решим как с тобой быть, — сказал подполковник. И обернулся к бойцу: «Накормите его».

(Продолжение следует).